А ведь на кону ни много ни мало стоит не только банковский бизнес, обслуживающий в основном российские компании и ФПГ юго-востока, но и почти 22,4 млрд грн депозитов физических лиц, причем основная сумма — 11,4 млрд грн находится в Сбербанке, с которого и заварилась вся эта каша: Сбербанк России, напомним, выполняя указ Путина, якобы обслужил в РФ клиентов с документами Л/ДНР.
Кроме того, не стоит забывать, что Сбербанк (Украина) является, по сути, единственным “окном из Москвы” для наших “заробитчан”: после запрета в Украине работы российских платежных систем и аналогичных санкций в отношении Украины со стороны РФ (заблокированы переводы в международных системах), украинский Сбербанк нашел “маленькое счастье” в обслуживании этих финансовых потоков, получив некий эксклюзив. Кстати, именно этим и объясняется достаточно высокий уровень валютных средств населения в этом банке: более 9,6 млрд грн в эквиваленте.
То есть “бить” надо было “аккуратно, но сильно”. В идеале НБУ должен был инициировать внесение изменений в закон Украины о банках и банковской деятельности относительно запрета иностранным государствам быть прямыми или опосредованными бенефициарами коммерческих банков в Украине и предоставить переходной период до введения этой нормы в действие, например один-два года. Тогда бы банки, принадлежащие иностранному государству, действительно осознали, что у них нет долгосрочного будущего в Украине и более активно приступили бы к поиску новых собственников. С другой стороны, переходный период в один-два года позволил бы им без вредной суматохи закрыть основные проекты, а вкладчикам — постепенно забрать свои депозиты.
Вместо этого НБУ применил следующие меры воздействия:
• запрет на прямое или опосредованное осуществление любых активных операций: предоставление межбанковских кредитов, депозитов, субординированных долгов, покупка ценных бумаг, размещение средств на корсчетах и т. д.;
• запрет на выплату дивидендов, процентов, возврат межбанковских кредитов, депозитов, субординированных долгов, перечисление средств с корсчета;
• запрет на распределение прибыли;
• запрет на распределение капитала.
Вся эта мощь тяжелой длани регулятора была обрушена на:
• ПАТ “Сбербанк”;
• ПАТ “ВТБ”;
• ПАТ “Проминвестбанк”;
• ПАТ “БМ Банк”;
• ПАТ “ВіЕс Банк”.
Перечисляя “санкции”, НБУ даже пришлось в релизе как бы “извиниться”, написав следующее уточнение: “одновременно указанные санкции не останавливают проведение расчетов между резидентами Украины и их контрагентами, которые имеют счета в материнских банках”. То есть даже корсчет “дочек” и “материнок” в принципе будет функционировать в обычном режиме: нельзя лишь остатки самих банков держать на взаимных лоро/ностро счетах, а вот клиентские транзакции через эти счета проводить не возбраняется.
Что касается основного блока санкций. Складывается впечатление, что в НБУ собрались и долго думали, как бы и санкции применить, и банкам не навредить. Затея явно не удалась.
“Рыбку съесть” получилось, а вот “сесть у моря” не очень. Даже неискушенному в санкционных тонкостях украинцу ясно как божий день, что подобными мерами испугать “российские” банки вряд ли возможно.
Возьмем тему межбанковских кредитов/депозитов. Все, что можно было вывести, эти банки вывели в 2014 г., приняв посильное участие в девальвации гривни. В 2016 г., учитывая текущий курс и общее состояние, выводить было уже нечего и нечем. Кстати, в прошлом году у НБУ был идеальный шанс сформировать наконец внятную позицию относительно допустимости работы в Украине банков иностранных государств и сформировать концепцию обеспечения национальной безопасности на национальном рынке капитала. Для этого нужно было сформировать адекватную стратегию развития банковской системы до 2020 г..
Вместо этого НБУ согласовал “российским” банкам программы докапитализации, разрешив им увеличить капитал за счет задолженности перед материнскими структурами, чем они и воспользовались, став, благодаря этому нехитрому взаимозачету, главными инвесторами украинской экономики в прошлом году. Так что запрещать сейчас “вывод капитала” — все равно что прошлогодний снег в июле.
Новелла о дивидендах и распределении капитала вообще заслуживает быть озвученной 1 апреля. У того же Сбербанка убыток составляет более 2,8 млрд грн. Какие дивиденды?
В списке в целом фейковых санкций наиболее сурово смотрится частичное ограничение функционала корсчета. Но это дело вполне поправимое, ведь можно воспользоваться “почти российским” банком, который под санкции не попал и может по-дружески подставить свой корсчет.
К сожалению, в преддверии продления европейских санкций украинское начальство в очередной раз доказало, что если дело заходит о “живой копейке”, вполне возможно быть “частично беременными” санкциями. Авось рассосется...