В традиционном смысле элита — это аристократия. В политологическом смысле элита — совокупность индивидов, высоко стоящих в рейтингах власти или престижа, которые благодаря своим социально значимым качествам (происхождение, богатство, какого-либо рода достижения), занимают высшие позиции в разных сферах или секторах общественной жизни. В нашем случае элита — это тот, кто сам себя решил таковым считать.
Главным атрибутом нашей элиты считается автомобиль.
“У вас так много фермеров на этих огромных черных фермерских автомобилях, почему ваше сельское хозяйство загнивает?” — воскликнул один американец. Это не фермеры, это наша городская элита. Когда представитель этой самоназначенной элиты садится за руль — он полностью растворяется в марке своего автомобиля. А наличие среди водителей негласных паттернов поведения на дорогах, с учётом названия собственного корыта — запускает причинно-следственную связь, формирующую соответствующий стиль езды.
В итоге, за редким исключением, чем дороже марка автомобиля, тем наглее на дороге его водитель. И наоборот — чем менее востребован средой водитель, чем он микроскопичнее с точки зрения порога ценностной ориентации — тем дороже он себе покупает автомобиль. Опять-таки — за редким исключением. Ну а полное отсутствие контроля правоохранительных органов создаёт у него ощущение безнаказанного беспредела — вспомните свои ощущения, когда стоя в такой пробке, вы видите жлоба, объезжающего вас по тротуару.
Иногда, кажется, что в отличие от остального мира, нашу реальность кто-то поставил на паузу. Где-то в начале 90-х. Так и стоим с тех пор. Вроде бы уже четверть века как не в совке — но с подобным карго-культом — по-прежнему там.
Илья КЕНИГШТЕЙН, управляющий партнёр Creative Quarter