Олег Ветер: “Восстановление метизного рынка до объемов 2007-2008 гг. займет не менее двух-трех лет”

— Олег Владимирович, осенью-зимой 2008 г. металлургические предприятия Украины и России столкнулись со снижением спроса и были вынуждены резко снизить цены на продукцию и объемы ее производства. Коснулись ли эти тенденции метизного рынка?

— Метизная отрасль находится на один передел ближе к потребителю и поэтому все движения рынка ощущает немного раньше. В прошлом году серьезная просадка у металлургов началась в сентябре-октябре, а мы почувствовали снижение спроса уже в августе. Конечно, в разных продуктовых группах и на разных рынках динамика снижения спроса и цен была разной. Наиболее серьезное падение мы получили в машино- и автомобилестроении. Менее всех снизилось потребление в массовом рынке и РЭН (ремонтно-эксплуатационные нужды). Необходимо отметить, что восстановление спроса также идет разными темпами — наиболее стабильны на сегодня добывающие отрасли, в весенне-летний период мы наблюдали рост спроса в строительстве, по-прежнему тяжелая ситуация в машиностроении.

— В 2008 г. реализация масштабной инвестпрограммы в “Северсталь-метиз” находилась в разгаре. Какие изменения были в нее внесены в связи с кризисом?

— Мы не прекращали эту деятельность и продолжаем модернизацию наших предприятий и сегодня. Но, безусловно, в инвестпрограмму были внесены коррективы, так как сейчас мы, впрочем, как и вся отрасль, иначе оцениваем емкость рынка. Очевидно, что его восстановление до объемов 2007-2008 гг. не будет быстрым и займет не менее двух-трех лет. В соответствии с новыми экономическими реалиями мы снизили планы по объемам производства на оборудовании, вводимом в эксплуатацию, а по некоторым мощностям перенесли сроки их запуска.

— Инвестпрограмма ОАО “Днепрометиз” — это большой проект для метизной отрасли?

— Как правило, метизные предприятия проводят небольшие точечные инвестиции, которые по сравнению с металлургескими объединениями выглядят достаточно скромными. Пятилетняя программа модернизации “Днепрометиза” в размере более $27 млн.— это серьезные инвестиции даже в мировом масштабе.

— Современное состояние рынка ускорило процесс сокращения издержек?

— Работа с затратами — это неизбежный процесс, так как мы не живем в какой-то чудесной стране, где на свою эффективность можно не обращать внимания. А сегодня стало особенно ясно: на коне остается тот, кто может предложить клиентам продукцию сопоставимого качества по меньшей цене. И мы стараемся ускорить реализацию мероприятий, направленных на снижение издержек. Ведь если действовать в отрыве от рынка, то у любой компании шансы выжить — минимальные.

В предыдущие годы нами были проведены сокращения персонала. Но мы делали это взвешенно, разумно, исключая ненужные и дублирующие функции, передавая на аутсорсинг вспомогательные функции, не добавляющие стоимости основному производству. Поэтому нынешняя ситуация для нас не была болезненной.

Основные мероприятия по оптимизации производства связаны с заменой старого оборудования на более эффективное, сокращением издержек на содержание производственных площадей и логистику.

Если говорить о наших европейских активах, то, например, экономические условия в Великобритании даже в докризисный период подводили нас к исключению некоторых продуктов из производственной линейки “Каррингтона”. И сегодня ряд продуктов на английский рынок мы поставляем с российских заводов.

— С августа 2008-го по август 2009 г. происходили весьма существенные колебания цен на продукцию металлургов. Приходилось ли из-за этого расторгать контракты с поставщиками сырья?

— Нет, не приходилось. Металлургов, которые поставляют катанку нашим предприятиям, немного, у нас устоявшийся круг поставщиков. Поэтому ключевой принцип нашего взаимодействия — это выстраивание диалога, а не решение вопросов в суде.

— Сейчас строители практически не производят системных закупок, повлияло ли это на отношение металлургов к метизным предприятиям?

— Наши предприятия закупают существенные объемы катанки, поэтому российские и украинские металлурги всегда относились к нам, как к ключевым клиентам. Но все-таки можно отметить, что сейчас они относятся к нам более внимательно и более лояльно. Впрочем, подобное усиление клиентоориентированности наблюдается сейчас на всех уровнях и во всех сферах. В том числе и мы, борясь за потребителя, который стал гораздо разборчивее, стремимся предвосхищать его желания, разрабатываем новые сервисы, изменяем условия работы.

— В 2008 г. говорилось, что “Северсталь-метиз” не планирует создавать сеть собственных торговых компаний. Актуален ли этот тезис в современных условиях?

— Россия и Украина — большие страны. Это не Италия, где открыв два торговых центра, можно покрыть всю территорию. Около 50% произведенной продукции (в объемном и денежном выражении) мы напрямую реализуем конечным потребителям, а остальные 50% продаются через сеть дилеров, с которыми мы работаем на основе договорных отношений. И у нас по-прежнему нет планов создать торговые компании. Мы считаем, что каждый должен заниматься своим делом.

— Но я знаю, что у “Северсталь-метиза” в Италии есть торгово-сервисное предприятие…

— Вернее, даже сеть торгово-сервисных центров. Речь идет о “Течи” — дочерней компании нашего итальянского производителя канатов “Раделли”. Но это очень специфическая ниша. Ведь канаты — изделие сложное, его мало просто изготовить. Потребителю нужен продукт, полностью готовый к эксплуатации: определенная мерная длина, при необходимости — заделка концов, элементы крепления и пр. Наши итальянские коллеги более 100 лет оказывают эти услуги, и мы намерены использовать их опыт, создав в России сеть подобных торгово-сервисных центров.

— Большая часть метизных предприятий СНГ были созданы еще во время существования СССР и не отвечают современным принципам организации эффективного производства. В “сытые” годы этот фактор зачастую игнорировался. А как эти заводы справляются с современными условиями?

— Наверное, мы лучше всех знакомы с этим вопросом. Ведь в составе группы есть и российские, и европейские предприятия. Например, производственное подразделение компании “Раделли” расположено на площади меньше 4 га, а площадь Орловского завода — 158 га, “Днепрометиза” — 56 га. Мы задолго до кризиса поняли, что такую инфраструктуру невозможно “потянуть” в современных экономических условиях, и в 2006 г. начали программу оптимизации производств. Те компании, которые это вовремя не поняли, сейчас или уходят с рынка, или испытывают серьезные затруднения.

— То есть крупным компаниям сейчас сложнее работать?

— В этом вопросе нет четкого разделения на черное и белое. У крупных предприятий есть свои преимущества, например, доступность кредитных ресурсов, которые позволяют пережить текущую экономическую ситуацию. Но при одном условии: если руководство этих предприятий не уповает только на свой масштаб, а еще занимается процессами оптимизации и пытается по максимуму использовать те преимущества, которые есть у мелких предприятий — мобильность, гибкость и т.д. Наши проекты нацелены на то, чтобы создать именно такие предприятия: оперативно подстраивающиеся под изменения рынка, быстро реагирующие на запросы клиентов и в то же время оптимально использующие ресурсы и возможности большой группы.
Есть и психологический фактор. Люди, привыкшие работать на огромном предприятии с неоптимальным расходом ресурсов, к сожалению, даже не задумываются о том, что можно изменить в своей повседневной деятельности.

— Девальвация рубля и гривни относительно доллара и евро оказалась на руку металлургам России и Украины, которые ориентируются на экспорт. Какое влияние этот фактор оказал на “Северсталь-метиз”?

— Для металлургов — это стало отдушиной, которая позволила окончательно не уронить свою эффективность и частично компенсировать потери, возникшие из-за проблем на внутреннем рынке. Схожая ситуация и у нас. Но я не могу сказать, что на фоне снижения курсов национальных валют мы смогли получить большой эффект от экспорта. Ведь уровень потребления и цены упали везде, в том числе и на экспортных рынках.

— Можно ли ожидать, что текущая ситуация активизирует процессы слияний и поглощений среди производителей метизной продукции?

— Наша отрасль живет по своим законам, которые отличаются, например, от металлургии. Я не сталкивался с исследованиями об уровне консолидации мирового метизного рынка, но, по моей личной оценке, доля пяти крупнейших мировых метизных компаний гораздо меньше 50%. Поэтому я уверен, что в ближайшей перспективе мы будем наблюдать как примеры консолидации отрасли, так и появления новых метизных производств.

— Какие тенденции в производстве метизной продукции вы можете выделить?

— Я думаю, что получат развитие технологии, которые позволяют совершенствовать качество имеющихся метизных продуктов. В последние годы растет спрос на метизы со сложными полимерными покрытиями. Есть технологии, которые освоены европейскими производителями, но в России их пока нет. Например, нанесение алюмоцинкового покрытия.

— Возможно ли появление новых мировых центров производства метизной продукции в связи с усилением экономик развивающихся стран?

— Эти процессы идут, и они начались не сегодня и даже не вчера. Есть пример организации производства крепежа в Китае или высокопрочного качественного крепежа на Тайване. Смещение центров производства из высокоразвитых стран с большими затратами на персонал, большей стоимостью ресурсов, энергии и площадей в страны, где факторы производства дешевле, идет сейчас и, полагаю, будет продолжаться.

— На какие показатели вы ориентируетесь как на признаки того, что мировая экономика начала выбираться из кризисной ситуации?

— На те же, что и в целом экономика России, Украины и других наших рынков. Состояние банковской системы, доступность кредитов, уровень процентных ставок по ним — это ключевые факторы, способствующие или препятствующие развитию рынков. Самый тяжелый период (конец прошлого — начало текущего года) характеризовался тем, что многие наши клиенты просто не могли взять деньги в банке. А процентные ставки были настолько высоки, что работать по ним было невозможно. Сейчас мы видим стабилизацию и не ожидаем в ближайшем будущем падения цен. Надеемся, что будет очень умеренный и осторожный рост.

— То есть вы считаете, что грядущая зима будет не такой шоковой, как прошлая?

— Мы на это надеемся.

Артем ИЛЬИН