Интервью, которые на днях спецпредставитель США Курт Волкер дал телеканалу “Прямий” и британской газете The Financial Times, ожидаемо наделали много шуму. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что их сенсационность несколько преувеличена. Это, тем не менее, не остановило ни зрадофилов, ни перемогоманов — как, впрочем, не останавливало никогда. Меж тем, и первые, и вторые всего лишь разыгрывают соответствующие роли из бородатого анекдота о стакане, до половины наполненном водой.
Начнем наш разбор с интервью “Прямому”. И здесь первый вопрос, которым стоит задаться, — не “что” сказал Волкер, а “где” он это сказал. Почему его пресс-служба, подвинув всех тяжеловесов, вообще одобрила эксклюзивное интервью каналу, начавшему вещание лишь 24 августа? “Прямий”, к слову, созданный на базе “ТОНИСа”, принадлежит экс-регионалу и бывшему главе КМДА Владимиру Макеенко, который держит равнение на Банковую. Так что, думается, это интервью состоялось не без тамошнего посредничества. Американцы же, намеренно или нет, получили удобную коммуникативную площадку: во-первых, благодаря “эффекту самиздата” — во многом унаследовав советское отношение к масс-медиа, украинская публика обычно с некоторым скепсисом относится к сказанному в мейнстримовых СМИ; во-вторых, благодаря короткой цепочке между руководством канала и главным чиновником страны интервью можно считать публичным обращением, своего рода “открытым письмом” к президенту.
Увы, англоязычная дорожка интервью недоступна, и ряд стилистических огрех в закадровом тексте позволяет предположить наличие в переводе некоторых неточностей (к примеру, частые проблемы синхронистов — использование близких по значению синонимов вместо точного эквивалента и адекватный перевод сложносочиненных предложений). На это стоит делать поправку, поскольку аудитории, таким образом, уже приходится иметь дело с интерпретацией. Впрочем, у нас нет причин подозревать коллектив канала ни в злонамеренных искажениях, ни в некомпетентности, так что примем за данность, что перевод максимально близок к оригиналу. Что получаем? Тезисы, которые неоднократно озвучивал и коллективный Запад в целом, и Соединенные Штаты в частности.
Итак:
1. Украина — независимое государство, которое само должно определять свои приоритеты. Это должны понять все. Разумеется, сказанное Волкером здесь адресовано, прежде всего, российскому руководству. А несказанное, но считываемое из контекста — украинскому.
2. Хотите в НАТО — реформируйтесь, причем важно не усилие, а результат. Помогают только тем, кто делает. Сейчас Украина не готова к вступлению, а Альянс не готов к ее принятию. Этот пассаж почему-то “взорвал сеть”. Но это лишь констатация. Причем нынешнего состояния процесса, а не положения. Конкретных же сроков интеграции Украины не содержит ни один документ. К слову, синхронизация ВСУ со стандартами НАТО должна завершиться к 2020 году. Единственный, пожалуй, намек на “зраду” — в неразвитом тезисе о том, что Хорватия, Албания, Черногория и Венгрия, прежде чем вступить в Альянс, наладили отношения с соседями: его можно трактовать как “после войны будет видно”. В то же время, внутри НАТО вполне сложилась коалиция в помощь Украине — ее представители участвовали в параде на Хрещатике. Более того, как-то не очень укладываются в зрадофильскую версию слова Волкера о том, что в связи с учениями “Запад-2017” НАТО должен быть “готов на случай военной агрессии” и что “мы должны вместе работать” над развитием системы безопасности.
3. То, что министр обороны США Джеймс Мэттис привез “определенное оборонное оборудование” для украинской армии, следует трактовать, по меньшей мере, как признак дальнейшего расширения уровня сотрудничества. Даже если речь не о “джавелинах”, присутствие главы Пентагона в Киеве вряд ли было столь уж необходимо для передачи очередной партии, скажем, бронежилетов или сухпайков. Речь скорее о начале выполнения или заключении новых соглашений, направленных на повышение уровня обороноспособности Украины. Но почему-то комментаторы этому моменту уделяют куда меньше внимания, чем туманным перспективам вступления в НАТО. Наверное, потому, что Волкер дипломатично “забыл” ответить на прямой вопрос о передаче оружия. В полном соответствии с принципом “Не хочешь лгать — молчи”.
4. Тезис о необходимости борьбы с коррупцией отнюдь не оригинален. Видимо, поэтому он, увы, не вызвал должного резонанса. Меж тем, она со всей очевидностью является тем препятствием, которое мешает и повышению обороноспособности, и развитию экономики, и государственному строительству. Кстати, слова Волкера о необходимости создании благоприятного инвестиционного климата вполне можно трактовать как очередную реплику в диалоге с украинскими властями: не все можно списать на войну.
5. Дискуссии о восстановлении ядерного статуса Украины не только лишены смысла, но и контрпродуктивны. Ключ к восстановлению территориальной целостности лежит в другой плоскости. Опять-таки, Волкер — далеко не первый, кто об этом говорит. Попытки развития ядерной программы чреваты не только огромными экономическими издержками, но и серьезными санкциями. Где здесь “зрада”, тоже непонятно.
6. От России ожидают возврата к Будапештскому меморандуму. Можно, впрочем, вслед за Москвой считать его “просто бумажкой”, но месседж Волкера ясен: Pacta sunt servanda. Договоры должны исполняться. Это, к слову, одна из причин, почему России не стоит надеяться на легализацию “честно отжатых” территорий.
В общем, в этом интервью всего лишь в очередной раз повторил то, что и так было известно: США продолжают оказывать поддержку Украине, темпы реформ оставляют желать лучшего, компромиссы с РФ представляются невозможными.
Интервью для FT, взятое канадским украинцем Романом Олеарчиком, долгое время работавшим в Kyiv Post, несет, в сущности, ту же смысловую нагрузку — с поправкой на то, что целевая аудитория издания находится вне Украины. Здесь стоит отметить следующие тезисы:
1. Украина ушла с первых полос — и администрация Трампа вместе с Германией и Францией возвращает мировое внимание к проблеме, поскольку ситуация становится хуже. Таким образом, желающие вести с Москвой business as usual, явно поспешили.
2. Вопрос о предоставлении Украине летального оружия по-прежнему остается на повестке дня в Вашингтоне. Это здорово напоминает игру “Верю-не верю”, но в нынешних обстоятельствах Кремлю выяснять серьезность намерений американцев не с руки. Таким образом уже само по себе обсуждение этой темы является хоть и нелетальным, но все же оружием: если россияне рискнут попробовать, вопрос решится в считанные часы.
3. Россия создает видимость готовности поддерживать конфликт на Донбассе, но ее решимость, по-видимому, не безгранична — возможно, это продемонстрировала недавняя встреча с Владиславом Сурковым.
4. Цена издержек от конфликта на Донбассе для России будет лишь возрастать — ввиду как политических, так и экономических санкций, и в какой-то момент ее могут счесть слишком высокой. Особенно если дойдет до исключения из дипломатических и экономических отношений. Глава думского комитета по международным отношениям Алексей Пушков ответил на этот пассаж бравой эскападой — мол, у Обамы не получилось, и у Трампа не получится. Но, учитывая последнюю волну санкций, получается как раз у нынешнего Конгресса. Кроме того, в администрации нынешнего президента весьма велик суммарный вес генеральского трио (министр обороны Джим Мэттис, советник по национальной безопасности Герберт Макмастер и недавно возглавивший аппарат Белого дома, но уже устроивший там большую чистку Джон Келли), прекрасно представляющего, какую опасность представляет тяга Кремля к историческим реконструкциям.
5. Принуждение Москвы к выполнению Минских соглашений продолжится. Причем Волкер в очередной раз подчеркивает: на востоке Украины есть российские войска, и Кремль должен их вывести.
В общем, ничего не изменилось: ни о каких договорняках и разменах речь не идет. Увы, не изменился и тот факт, что украинское информпространство остается очень уязвимым для запоребриковых вбросов и манипуляций. И ситуацию сильно облегчил бы хотя бы отказ от российских “медиаторов” в работе с иностранными источниками.
