ДАЙДЖЕСТ

Горнозаводская цивилизация: как голосовал Кривой Рог

[10:51 30 октября 2015 года ] [ Insider, 28 октября 2015 ]

Почему город голосует за Вилкула, часть людей считает себя советскими и что делают несогласные.

В Кривом Роге живет около 700 тысяч людей. Последние пять лет город полностью зависел и, скорее всего, и дальше будет зависеть от решений мэра Юрия Вилкула и его команды — бывших членов Партии регионов. Хотя у рабочих зреет желание его “ковырнуть”.

“Работают предприятия — живет и развивается город”, — написано на билбордах по дороге к Южному горно-обогатительному комбинату (ЮГОК). Первый избирательный участок возле предприятия — старое общежитие. Выбитые стекла, обветшалые диваны в холе и искусственные цветы ведут к кабинкам для голосования.

В углу буфет — для членов комиссии. Наблюдатель Сергей говорит, что это ЮГОК “проставился”. Вокруг общежития бродят нетрезвые лица, ведь сегодня праздник — выборы. Сразу возле участка — гриль-бар “Козачок”.

В руках у Юрия Михайловича половина батона. Он сидит на стуле у входа в бар. Держась за козырек, говорит, сверкая золотым зубом: “Внучка кепочку подарила, чтоб выглядел блатным”. Просит называть Михалычем. Пенсионер утверждает, что раньше работал в Министерстве энергетики и электрификации СССР, потом на ЮГОКе и других комбинатах.

Предлагает спеть любимую песню и, не дослушав ответ, начинает: “Как часто средь белого дня я брел наугад по весенним протокам, и Родина щедро поила меня березовым соком… за 8 копеек (уточняет). Мы помним холмы и проселки родные, мы трудную службу сегодня несем вдали от России”.

К гриль-бару подходит мужчина и внимательно слушает хиты от дяди Юры. В руке минералка и жареный пирожок, представляется Павлом, закуривает. Михалыч, набирая децибелы, горланит на всю улицу.

— Что я хочу вам сказать. Пока наши ребята не станут у власти, ничего не будет, — говорит подвыпивший 40-летний Павел.

— Какие это “ваши” ребята “наши”? — уточняет Михалыч.

— Я тобі сказав, мій малий на пєрєдовой два года вже, — Павел переходит на украинский.

— Так он воюет за “наших” или за “ваших”? — не сдается Михалыч.

— Наши-ваши. Ти чий? Я от українець, хохол!

— А я остаюсь советским! — говорит Михалыч и на каждое слово крестится.

— Так і я совєцкій, — крестится Павел.

— Хрестимся вдвоем, но я говорю, шо советский, а ти — шо украінец. От і ділимся вже. Вєк мнє свободи нє імєть! Я советский! — кричит Михалыч…

Отец, Сын и Святой Дух

— У нас люди не привыкли нести ответственность за свои поступки. Нашему православному обществу важно, чтобы им кто-то отпустил грехи, окрестил или помолился. Поэтому у нас почти нет малого и среднего бизнеса. Все работают на холдинги, — рассказывает 35-летний Роман Морозов.

Гражданский активист, а теперь кандидат в депутаты от “Силы людей”, встречает нас в здании креативного пространства Shelter+. Он основал его в 2004 году вместе с друзьями, как говорит Роман, в “титушкообразующем районе” Кривого Рога Заречный. Отсюда же, по его словам, свозили людей на Антимайдан в Киеве.

Роман — коренной криворожанин. Здесь родился и выучился на педагога. Продолжая тему религии, он утверждает, что церковь и власть в этом городе срослись воедино. В Кривом Роге доминирует Московский патриархат. Вся “красная” линия (местный Wall street) застроена их храмами. Им либо бесплатно выделяют землю, либо сдают в аренду за одну гривну.

— Местный епископ Ефрем даже на заседаниях горсовета сидит. У нас есть шутка об Отце, Сыне и Святом Духе. Потому что без решения первых двух ничего в городе не происходит, а кто-то должен все это дело благословить, — отшучивается активист.

Кроме религиозной “монополии”, в городе существует монополия промышленная: экономически все так или иначе связано с двумя промышленными монстрами — “Метинвестом” Рината Ахметова и “Арселормиттал” (бывший “Криворожсталь”, который при Тимошенко продали индусам). Город очень пустой в плане культурных или общественных инициатив.

— На этих заводах нет ничего человеческого. Там непрерывный цикл производства. Ты работаешь на Новый год, на Пасху, днем и ночью. Это влияет на психологию работников. Для них культура или искусство — далекие вещи. Им лишь бы Савика Шустера посмотреть после работы. Зависимы как наркоманы, — возмущается Роман.

Все это влияет на уровень социальных запросов криворожан. Морозов говорит, что люди радуются странным вещам. Рассказывает про недавний случай на микрорайоне Восточный, когда местные власти оградили мусорники стеной, чтобы пакеты не разлетались по улицам. Это была одна из главных новостей на местном телевидении:

— А я в это время нахожу статью о том, что в США разработали специальные мусорные баки, работающие на солнечных батареях, со встроенным прессом. Вы понимаете эту цивилизационную пропасть? То есть 10 лет людям не мешали пакеты на улицах, а теперь стена от мусора — это достижение.

Но люди за стабильность. Мэр Юрий Вилкул сделал ставку на то, что “будут работать предприятия — будет процветать город”. Роман же утверждает, что нынешний городской голова к заводам отношения не имеет; они и с ним, и без него будут работать. Просто люди тут привыкли к царям:

— Люди считают, что Вилкул для них некая “крыша” перед владельцами заводов. Если они проголосуют за него, то у них больше шансов остаться на работе.

Предыдущий мэр Кривого Рога, Юрий Любоненко, возглавлял город больше 18 лет. Это европейский рекорд.

Мы еще из СССР

— Многие наезжают на нас, обвиняют в том, что мы “злочинна влада”, но, наверное, люди бы не голосовали за такую власть. Тех, кто не работает, — не критикуют”, — смеясь, рассказывает Олег Жицкий, депутат от “Оппозиционного блока”. Раньше он был членом Партии регионов, поэтому в команде Вилкулов уже не первый год.

Мы встречаемся с ним на улице Карла Маркса. Но политик приглашает нас проехать в парк имени газеты “Правда”, посмотреть как реки Ингулец и Саксагань сливаются в одну, образуя форму рога. По одной из версий, именно от этого слияния рек и походит название города.

Олег Жицкий окончил Ленинградское высшее военно-политическое училище и служил в Москве. Потом ушел работать на производство. Отец проработал мастером по обслуживанию кассовых аппаратов, а мама — товароведом.

— Наш город начал развиваться благодаря горнопромышленной отрасли. И почему он 120 гривен… точнее 120 километров длинной, да потому что заработали ГОКи и вокруг них родился жилой массив. У нас свыше десятка дворцов культуры. Это то, чем я горжусь. Причем ведущие ДК относятся к предприятиям. Я считаю это большим успехом, что мы оставили культуру на плечах промышленности”, — гуляя по парку, рассказывает депутат.

Он с гордостью говорит, что власть заключила с предприятиями договора социального партнерства. Это касается благоустройства примыкающих к заводам жилых районов. А экономическую ситуацию в Украине политик описывает так:

— Европа, Россия, да нам все равно. Лишь бы только нашей стране было выгодно иметь свое производство, рабочие места, торговать с кем бы то ни было. Если мы будем экономически зависимы — мы будем управляемы.

Олег Жицкий не забывает напомнить, что Западная Украина частично финансировалась за счет промышленных регионов. Жалеет, что мы потеряли экономическую мощь в Донецке и рынок в России, но еще надеемся на Евросоюз. Считает его большим мифом и обманом. Сам в Европе никогда не был.

— Наши оппоненты не смогли между собой договориться, объединиться и выставить своего кандидата. А как они могут потом управлять городом, когда у них нет команды? Какая не есть, но мы команда, причем с хорошим именем, — описывает ошибки молодых партий Жицкий.

О том, что все же не удалось предыдущей власти, говорит коротко — не реализовали программу за 2014 год из-за событий в Киеве, не построили аквапарк.

А вот по поводу декоммунизации оппозиционер считает, что она возможна только после народного референдума. Он не понимает зачем “чужаки” из Западной Украины приезжали в Кривой Рог валить памятники советскому вождю. Несколько раз напоминает, что все же уважает людей из того края. А от одного Ленина, говорит, остались только ноги. А на месте другой иконы пролетариата поставили крест.

Мы садимся в машину и едем по новым дорогам, которые закончили ремонтировать перед выборами. Депутат с гордостью говорит об этом, а еще о 150 детских площадках, которые стоят во дворах по городу.

— Мы еще тянем на старом сале. Мы еще из СССР, где уважали правила, и был порядок. А вот, видите, это храм Взыскания погибших — тут правят службу за афганцев и людей, которые участвовали в войне. Его построил Вилкул. Знаете такого? Сейчас я вам покажу, как человек любит свой город! — специально объезжает храм, чтобы показать его поближе.

Криворожский характер

— “После того” не означает “вследствие того”. Если после Ленина появилось электричество, то это не значит, что он к этому причастен. Кто бы ни был мэром Кривого Рога, предприятия будут работать, а солнце будет светить, — говорит 57-летний пенсионер Николай Скиба.

Еще при Союзе он был одним из основателей Общества украинского языка в Кривом Роге. Баллотировался в Верховную Раду, дважды был депутатом Криворожского горсовета. Пенсионер рассказывает, что местная власть во главе с Юрием Вилкулом все делает напоказ. Так, горсовет ничего с дорогами не делал пять лет, а за два месяца до выборов начали их “латать”:

— Когда я был маленьким и жил в деревне, у нас через дорогу была соседка Мария Журавель. Их семья приобрела автомобиль. Дома у них ничего не было: ни телевизора, ни стиральной машинки. Когда моя мама спросила у нее, зачем же покупали автомобиль, та ответила: “Машину же видно”. Так и Вилкул работает”.

Николай Максимович говорит, что деньги, которые дают заводы на социальное партнерство, не идут туда, куда хотят предприятия. Исполком “подсказывает” как потратить средства и когда. Если бы эти деньги шли в бюджет, то это бы почувствовали больницы и школы. Он уверен, что власти такого не надо, ведь этого не будет видно.

— По сути, эта инициатива о социальном партнерстве — плата заводов за низкую стоимость земли, — добавляет Николай Скиба.

Как бы то ни было, пенсионер никогда не думал, что местный пролетариат, работники заводов Ахметова, “русскоязычные совки” пойдут защищать Украину и отвоевывать Донбасс. Он объясняет это для себя особенным криворожским характером:

— Для меня криворожский характер — это когда пьют молча, стоя и до дна. Это когда наши криворожские ребята стояли под Иловайском не два дня, а двадцать один. Это когда ты бежишь полкилометра на встречу “рашистскому” танку, в полный рост, по полю, с гранатометом в руках”, — заплакав, выходит из комнаты Николай Максимович.

Город по*уистов

Тем временем возле “Козачка” продолжается дискуссия Михалыча и Павла.

— “Наші” — це ті, хто чувствуєт себе гражданами Советской рєспублікі. А “ваші” — це ті, хто відчуває себе хохлами чи рускімі, — никак не успокоится Михалыч, снова начиная спор с Павлом.

— Ну і шо? То і живи по нашим законам. Я хохол і я воюю, мій малий воює, і якщо мене щас хтось троне, то я перший піду туди. Я не боюся, — продолжает Павел.

— Вопрос до тебе откровєнний. От ти приймав присягу?

— Я від першой отказался, я вже другу прінімал.

— Ооо, у тебе дві жизні? У тебе дві матері?! — подпрыгивает пенсионер и поправляет козырек.

— Одна мать — Україна. Україна! — кричит Павел.

— Росія тебе завоює, і ти будеш приймать третю присягу? — дядя Юра начинает нервно нарезать круги.

— Мене Росія завоює? Вона завоює тих, хто отам, бл*ть, здалися. От точно таких, як ти! — свирепо выпалил Павел.

Павел работает водителем на ЮГОКе, живет с женой в общежитии. Его сын сразу после Майдана записался добровольцем в батальон “Айдар” и уже второй год служит.

— Дєло в том, шо наш Кривий Ріг — це страшний город. Його треба “ковирнуть”. Але щоб це зробить, то хіба “Айдар” треба, аби він вичистив оте все. За усі ці приписки, бариші, за усе їх треба “ковирнуть”. Як тіки якийсь зальот на заводі, то автоматом людину викидають. Жінці не платять зарплату місяцями, син не міг 2 місяці роботу знайти. На заводе казали за опозицію голосувать, але у мене своє мнєніє. Я уже 12 років тут і сам знаю, шо мені робити. Я за Порошенка, бо якби хтось інший у власті став, то дійшли б і до нас, і до Києва, і до Львова, — он извиняется, кидает пирожок на землю и вытирает слезы рукой.

Павел говорит, что таких, как Михалыч, в городе много. Тех, кто думает, что они не украинцы, не русские, а советские.

— Кривий Ріг — це город по*уістів. У них ті регіони усе покрали — пофіг. Тут у перші дні війни казали, що краще б Росія прийшла, — с отвращением сплевывает и продолжает: Стратєгія така у власти города — ліш би люди мовчали. Як собаці кістку кинули, і всьо.

***

По итогам голосования, Юрий Вилкул получил около 44% голосов жителей Кривого Рога, второе и третье место с 9% поделили Юрий Милобог от “Самопомощи” и Николай Колесник от партии “УКРОП”.

Ярослав НАЗАР, Александра ЧЕРНОВА