Ядерные махинаторы

Но при ближайшем рассмотрении их уступки являются чистой фикцией.

В конце июня в Пекине произошло событие, которого американцы ждали почти четырнадцать лет. Северокорейские власти передали Китаю 60-страничный документ, содержащий сведения о северокорейской плутониевой программе. Более того, демонстрируя искреннее желание закрыть свою ядерную программу, Северная Корея пригласила к себе западные съемочные группы. Перед их телекамерами саперы взорвали охладительную башню — ключевой компонент ядерного комплекса в Йонбене. В свою очередь, 26 июня Джордж Буш снял с КНДР ряд экономических санкций, а также начал процедуру исключения Северной Кореи из списка стран-спонсоров терроризма. Многим показалось, что процесс ядерного разоружения КНДР сдвинулся с мертвой точки.

Но на самом деле поводов для оптимизма мало. Доклад, представленный Северной Кореей, неполон, в нем не хватает весьма существенных элементов ядерной программы. Например, данных о разрабатываемой северокорейцами программе на основе урана (продолжая эту программу, КНДР в недалеком будущем сможет ежегодно производить до 100 кг обогащенного урана, а этого хватит, чтобы оснащать по шесть боеголовок). Кроме того, доклад не содержит и сведений о ядерном сотрудничестве Северной Кореи с Ираном и Сирией, которое чрезвычайно интересует США. Недавнее же уничтожение израильскими ВВС сирийского ядерного реактора, подозрительно похожего по внешнему виду на северокорейский, говорит о том, что это сотрудничество идет полным ходом. Нет в докладе и данных о количестве боеголовок, которые КНДР собрала из имеющегося у нее оружейного плутония. В целом, как отметил бывший заместитель госсекретаря США Джон Болтон, “под шум фанфар, не соответствующий реальному положению дел, администрация Джорджа Буша приняла северокорейскую ядерную ”декларацию” — неполную, незавершенную и, можно практически не сомневаться, лживую”.

В свою очередь, Северная Корея также не получила от США каких-либо значимых уступок. Джордж Буш снял с нее лишь те санкции, которые имеют в основном психологический эффект. Администрация Буша и северокорейское руководство пошли на взаимные “пустые уступки” лишь потому, что им обоим нужен был публичный прорыв в ядерном вопросе.

Солдат не должен быть голодным

Северной Корее этот переговорный сдвиг был нужен для того, чтобы решить проблему нехватки продовольствия. Сегодня стране угрожает настоящий голод, напоминающий ужасы 90-х, когда, по неофициальным данным, в Корее умерло до двух миллионов человек.

В начале XXI века казалось, что голодомор Северной Корее больше не угрожает — в страну начала поступать щедрая продовольственная помощь, прежде всего из Южной Кореи. Например, с 2000 года Южная Корея (под руководством Ким Дэ Джуна и Но Му Хена) ежегодно посылала в КНДР около 450 тыс. тонн зерна. Удалось подтянуть и собственное сельское хозяйство: в 2005 году в стране был собран рекордный урожай зерновых — 4,6 млн тонн. Но сколько-нибудь значимых запасов даже из таких урожаев создать было невозможно. Даже в рекордном 2005-м в Корее собрали на 600 тонн меньше необходимого минимума потребления.

Уже в 2007 году начались проблемы. В августе страна стала жертвой мощного наводнения, и урожай в том году составил лишь 3,8 млн тонн. А в Южной Корее пришел к власти новый президент, который не хотел на прежних основаниях подкармливать северокорейцев. Сегодня амбары в стране практически опустели. Цена на килограмм риса выросла в апреле до 2500 северокорейских вон (приблизительно один доллар), в то время как обычная цена в это время составляла 900 вон. Государство уже прекратило распространять продовольствие даже в Пхеньяне, не говоря уже о провинции.

Больше всего Ким Чен Ира беспокоит, как грядущий голод отразится на опоре его власти — армии, поэтому ему нужны срочные поставки зерна. Для закупок продовольствия за рубежом у Северной Кореи нет денег. А покрывать недостающие 1400 тонн за счет ставшего уже традиционным спонсора, Южной Кореи, КНДР не хочет: новый президент Южной Кореи Ли Мен Бак публично заявил, что регулярные поставки продовольствия из Южной Кореи в Северную будут привязаны к “наличию прогресса в ядерном вопросе и развитию ситуации с соблюдением прав человека” в КНДР. А просить зерно у Сеула Ким Чен Ир считает унизительным. Прекратились и поставки в Северную Корею южнокорейских удобрений, на которых последние несколько лет фактически держалось сельское хозяйство КНДР (при предыдущем южнокорейском президенте Сеул поставлял Пхеньяну до 300 тыс. тонн удобрений в год). Это неизбежно отразится уже на нынешнем урожае.

Единственным шансом для КНДР было получение (и желательно на регулярной основе) 500 тыс. тонн зерна от США, обещанного “стране чучхе” в случае позитивных сдвигов в ядерном разоружении.

Сингапурская сделка

Продвижение на северокорейском фронте было необходимо и Соединенным Штатам. В преддверии президентских выборов республиканской администрации нужен был хотя бы один крупный внешнеполитический успех в отношении стран “оси зла”. С Ираном ситуация выглядела безнадежной, с Ираком — в лучшем случае противоречивой. Оставалась лишь Северная Корея. Но в 2007 году переговоры с КНДР зашли в тупик. США требовали полного отчета обо всей северокорейской ядерной активности, а в Пхеньяне отрицали само наличие у них ядерной программы на основе урана, а также какиелибо ядерные связи с ближневосточными странами.

Поэтому ради самого факта “прорыва” американцы вынуждены были уступить. “В сентябре 2007 года на секретной встрече в Сингапуре между главным американским переговорщиком по КНДР Кристофером Хиллом и его северокорейским визави Ким Ге Гваном была выработана компромиссная схема, — объясняет в интервью ”Эксперту” Чарльз Притчард, руководивший всеми переговорами с КНДР в последние годы администрации Клинтона и в начале правления администрации Буша. — Американцы обязались передать Северной Корее документ, в котором должны были прописать все свои тревоги по северокорейским ядерным делам. В ответ Северная Корея публично должна была заявить, что она хоть и не признает наличие у себя урановой программы, но учитывает американскую обеспокоенность по этому поводу. Сам документ был предоставлен КНДР за несколько дней до того, как северокорейцы передали свое ядерное досье Китаю. И северокорейское руководство просто переписало из документа все вопросы, по которым оно признавало американское беспокойство.” В результате этой многоходовой комбинации администрация Буша “могла сказать конгрессу и общественности: ”Мы донесли до Северной Кореи нашу озабоченность, она ее поняла и приняла к сведению и не отрицает наличия у себя всего этого””, — заключает Чарльз Притчард.

Похмелье впереди

В ответ на “половинчатый” ядерный доклад КНДР Джордж Буш 26 июня вывел Северную Корею из-под юрисдикции закона о торговле с врагом и подал в конгресс прошение об исключении КНДР из списка стран-спонсоров терроризма. Однако упрекнуть американского президента в том, что он слишком много дал Северной Корее, невозможно, потому что в ответ на половинчатый доклад Буш ответил так же половинчато. Исключение КНДР из террористического списка и из Закона о торговле с врагом не принесет особой пользы развитию северокорейской экономики. В специально изданном в тот же день (и особо не афишируемом в СМИ) специальном указе Джордж Буш восстановил ряд санкций, которые снимались с КНДР в связи с выводом ее из-под закона о торговле с врагом и из террористического списка. Кроме того, как верно отметил министр обороны США Роберт Гейтс, “реальность такова, что на КНДР наложено огромное количество различных санкций. Одной меньше, одной больше — никакого практического эффекта не будет”. Наконец, всем очевидно, что для прорыва международной финансовой изоляции КНДР недостаточно снятия американских санкций. Например, для того, чтобы получать дешевые кредиты Всемирного банка или других институтов, КНДР должна стать членом МВФ. Для этого ее экономика должна соответствовать ряду критериев, в частности, по показателям транспарентности. Но к либеральным экономическим реформам северокорейские лидеры не готовы — ведь это означает подвергнуть угрозе само существование диктаторского режима династии Ким. Единственный реалистичный шанс для КНДР поправить свое материальное положение — регулярный сбор “дани” со стран Запада.

Но Северная Корея все равно осталась очень довольна американским решением, поскольку оно было важно для нее в психологическом смысле. “Северокорейцы очень болезненно воспринимали то, что, будучи в списке стран-спонсоров терроризма, они назывались террористами, а попадая под юрисдикцию закона о торговле с врагом, назывались врагами”, — объясняет Чарльз Притчард.

Уже сейчас можно сказать, что после краткосрочного наслаждения результатами “ядерной махинации” Соединенные Штаты ожидает весьма болезненное похмелье. Прав Джон Болтон, называя реализацию “сингапурской сделки” “трагическим концом северокорейской политики администрации Буша”. Теперь КНДР будет предоставлять отсутствующую в ядерном вопросе информацию постепенно, и за каждый шаг она намерена получать серьезное вознаграждение.

Геворг МИРЗАЯН