Давид Жвания: “Я себя чувствую политиком, а не донором или спонсором”

 — Давид Важаевич, что происходит сейчас в блоке “НУ — НС”? Это история с неподписанием коалиционного соглашения с БЮТ?

— История с неподписанием остается на совести Секретариата президента. Я могу только произнести свою любимую пословицу: моя секретарша не виновата, что я опоздал на интервью. Я думаю, что Балога не может вести собственную линию, и об этих его действиях не может не знать президент.

— Правильно ли я вас понял, что сейчас вам Юлия Тимошенко как политик гораздо более симпатична, чем президент?

— У меня в политике вообще нет личных симпатий и антипатий. У меня позиция объективизма. Идеала нигде и ни в чем нет. Но надо понимать, что сегодня хорошо. И двигаться к идеалу. А сидеть, ничего не делать и ждать идеала — это погибель. Сегодня речь идет о том, что 30% избирателей проголосовали за Тимошенко. Мы пошли на выборы и декларировали, что ни с кем, кроме нее, не создадим коалицию. У нас есть 228 голосов — это большинство в парламенте. И если мы не создаем эту коалицию — мы обманщики. Вот моя логика. И дело не в моих симпатиях или антипатиях. Это — факт. И если есть у нас какие-то разногласия, шероховатости — мы обречены разрешить их.

— Сколько стоит политический проект уровня “Народной самообороны” в Украине?

— Никто людям, которые выходили на Майдан и улицы, не платил. Надо было только обеспечить их элементарным ресурсом на первые дни: с десяток палаток, санитария и безопасность. Вот и все затраты. То же самое и с “Народной самообороной”. Мы проехали с большим туром по Украине и создали минимальные местные структуры. Поэтому это очень дешевый политический проект.

— Так все-таки, во сколько обошелся такой проект?

— Я себя чувствую политиком, а не донором или спонсором. Просто у меня были средства, чтобы их вложить. У Луценко, например, их не было. Потому что он первую часть своей жизни был работающим. А я был работодателем. Почему мы не может это как-то совместить? Я вложил свои деньги, он — свое умение, и, я считаю, что мы друг другу ничего не должны, мы такие же коллеги и ведем между собой политическую дискуссию, и у нас никто ничем никому не обязан.

— Так, через какой фонд вы работали?

— Я официально внес сумму на развитие движения, которую взял из своей декларации о доходах.

— Какую сумму?

— 12 миллионов гривен.

— Что с созданием единой партии на базе “Нашей Украины”?

— Объясню на бизнес-языке. Вот вы говорите — давай, становись акционером моего предприятия. Я говорю — хорошо, но как? А вы отвечаете — никак…Что я должен дальше делать? Как я могу купить акции, если вы мне их не продаете? Я не могу их купить и не могу, допустим, обменять… Я думаю, что нам надо задекларировать, что мы создаем новую партию, куда юридически приходим как лица: Луценко, Костенко и остальные. Юридически распустить наши партии мы не можем. Нам это надо сделать законодательно. Вот мы в парламенте и будем работать в этом направлении. В целом любое объединение демократов полезно. Разрозненность всегда может привести к их поражению.

— Вопрос экономический. Почему происходит стремительный рост цен? В чем причина?

— Основная причина — колебание курса доллара и евро. Это — раз. Мы все-таки долларовая зона. И наши цены привязаны к доллару. А живем мы в Европе. Поэтому любое резкое колебание курса доллара и евро вызывает и подорожание, и инфляцию. Реальная инфляция у нас — 12%. И об этом нужно трубить. Второе — у нас импорт очень сильно влияет на экономику.

— У меня такое ощущение, что я беру интервью у будущего министра экономики или вице-премьера. Кстати, вам какой пост предложили?

— Я с удовольствием пошел бы на должность, которая дала бы мне возможность проводить реформы. Причем реформы системные. Это для меня главный принцип. Ни одна должность для меня не притягательна. Я абсолютно непараноидальный человек. Я с 17 лет работаю, мне уже 40. Я человек достаточно амбициозный, я что-то могу, умею. И я считаю, что я имею очень высокую самооценку. Когда я к чему-то иду, я к этому готовлюсь. И я изучил все направления и все сферы, которые нужно реформировать. И я это вижу не кусочками, не сегментами, а в целом. Реформа не может быть сегментарной. Если провести, например, реформу здравоохранения, то это ничего не даст.

— Но в последних правительствах не было должности министра по реформам.

— Почему в правительстве Тимошенко была такая должность. И занимал ее Безсмертный. Он занимался территориально-административной реформой и был вице-премьером. Но Безсмертный — историк по образованию, а я — экономист. Он считает, что нужно исторический фактор реформировать. А я считаю, что реформу нужно проводить за счет экономических факторов. У нас тут категорическое противоречие. Реформы проводятся не на исторической памяти, а на экономической.

— И все-таки, на какой стадии формирование нового правительства?

— Давайте сначала сформируем новую коалицию. Пока мы обсуждаем всего три кадровые кандидатуры. Тимошенко — на должность премьера, Кириленко — на спикера. И Луценко — вице-премьер, министр внутренних дел. И как один из самых реальных кандидатов на должность мэра Киева в случае досрочных выборов.

— То есть он тогда уйдет с должности министра внутренних дел?

— Он может тогда отказаться от этой должности, если ее получит, чтобы спасти Киев. Не спасем Киев — можем всю страну проиграть. Я не хочу, чтобы Киев напоминал Бангкок. В Киеве жить некомфортно.

— Почему?

— В Киеве ничего не адаптировано под человека. Все адаптировано только под бред чиновников. Здесь нет ничего для комфортного проживания и быта человека. Даже Оперный театр не адаптирован. Я не знаю даже, как обозвать это ужасное помещение — дворец “Украина”, — единственное в столице для проведения концертов. А потом мы жалуемся, что к нам Мадонна не приезжает. А где ей петь?

— Надо ли возвращать землю, которую выдали неправильно?

— Очень много земли выдано спекулятивно и незаконно. С этим нужно разбираться. Вся земля должна продаваться не по разным, а по одному правилу, например, с аукциона. Как только вступают в силу изменения в законе, позволяющие кому-то иметь льготы, — все это коррупция. Закон должен быть один для всех. Без исключения — в селе, в городе, в Киеве, Харькове или Жмеринке. И должен быть генплан, по которому развивается город. У нас же все застраивается хаотично, нет социальных объектов, в центре возводятся какие-то идиотские кирпичные коробки, которых в мире нет уже нигде.

— Вы лично покупали землю в Киеве и области?

— Да, но мы всегда покупали на вторичном рынке. Когда я занимался бизнесом, я строил его на принципах рыночной экономики. Поэтому я не боюсь ни налогового инспектора, ни того, что может что-то случиться в связи с изменением политической обстановки.

— Вы можете назвать площадь купленной вами земли?

— Мы не спекулянты. На всех землях, которые покупаем, строим. Мы сейчас подали документы под землеотвод под наш офис на Подоле, который по непонятным причинам сгорел. И для того чтобы провести реконструкцию, необходимо подать документы на землеотвод. Наш офис стоит на этой земле уже 12 лет.

Михаил МИЩИШИН