Политический статус и градус

...“С опаской езжу сейчас по киевским улицам. Над головой, по сторонам, на бордах и растяжках десятки физиономий — соискателей киевской власти. Есть одно или два действительно симпатичных мне лица из тех, кто свою карьеру начинали в юности еще экскурсоводами по киевским сакральным местам. А вместо остальных чудятся то ли “мальчики” со своими “делами”, то ли свиные рыльца, которых и с Киевом-то ничего не связывает, кроме той ржавой проволоки, на которой они висят”. Это — цитата из авторской колонки известного политолога и политтехнолога Дмитрия Выдрина, опубликованной на днях на “Украинской Правде”. Кто из огромного числа претендентов на мэрский пост принимает участие в выборах ради участия, а кто хочет изменить ритм и облик столицы Украины, внедрить в Киеве новейшие технологии и разрешить старые проблемы как-то пресловутые автомобильные пробки, — рассказал “Дню” господин Выдрин.

— Дмитрий Игнатьевич, неужели при рекордном количестве потенциальных “черновецких” сплошь — ржавая проволока?

— Дело в том, что одному человеку я помогаю, и если бы не считал его достойным, не работал бы с ним. Этого человека зовут Виталий Кличко, а помогаю я ему по трем соображениям. Первое. Это он работал экскурсоводом, это его первая киевская профессия. Человек, который водил людей по киевской Лавре, по киевским музеям, по киевским паркам не может не быть мне близким или даже родным по духу. Второе. Я фанатик спорта, а здесь ему нет равных. Третье, и главное, на мой взгляд. То, что происходит сегодня в Киеве, — это борьба трех моделей: модернизма, постмодернизма, контрмодернизма. Модернизм — это подход к объекту или развитие объекта как единого целого. Контрмодернизм — это попытка вернуться к прошлому. Постмодернизм — это попытка подходить к объекту как некому конгломерату частей и развивать не столько целостную систему, сколько ведомую часть этой системы. Так вот сегодня в Киеве сражаются модернисты, постмодернисты и контрмодернисты. И я не случайно в авторской колонке на УП упомянул о депутате, который справлял нужду прямо под стенами Верховной Рады. Этот человек сегодня баллотируется в мэры, причем баллотируется под интересным лозунгом: “Украинской столице — украинский мэр”. Так вот этот человек уверен, что все лучшее в Киеве находится в прошлом. Для него идеал Киева — это громадная деревня, где люди ходят в шароварах и мочатся посреди улицы, поскольку тогда в городе не было общественных туалетов. И вот то, что он делал под стенами парламента, это был не вызов обществу, как многие думали, а это была демонстрация его отношения к Киеву, как к деревне. И если он станет мэром, то не только он — все будут мочиться на улицах, потому что так он представляет типичный украинский, архаический патриархальный город. Модернистом же является мэр Берлина, модернистом является мэр Будапешта, модернистом является мэр Парижа, которые относятся к городу, как к целостному живому организму. Виталий, как мне кажется, нахватался этих “сливок”. Именно поэтому, исходя из своих философских, в том числе, соображений я голосую за модерниста.

— С политтехнологической точки зрения, как вы оцениваете битву слоганов, битву биг-бордов кандидатов на мэрский пост? Это кризис жанра?

— Дело в том, что все это неудачно, поскольку эти люди не понимают, что такое борд в исторической проекции. В исторической проекции, я извиняюсь за кощунские слова, прообразом борда являлась икона. Так вот, икона всегда говорит от своего имени или от имени Господа. Поэтому действующие борды — это те борды, которые, как икона, умеют посылать месседжи. Икона не должна говорить, что, дескать, Киеву нужен такой-то мэр. Икона должна говорить: “Я буду мэром, и я сделаю Киев таким-то городом ( умным, красивым и так далее)”. А те борды, которые сегодня заполонили Киев — это вопиющее нарушение иконографии, икономесседжей, иконопсихологии, поэтому все они не работающие.

— Дмитрий Игнатьевич, а с чем, на ваш взгляд, связано рекордное количество людей, желающих побороться за пост киевского градоначальника?

— Это последствия того же постмодернизма. Постмодернисты рассматривают Киев не как город, а как две тысячи дворов в городе и поэтому в рамках постмодернизма теоретически должны быть выдвинуты две тысячи мэров, потому что от каждого двора должен быть мэр.

— На днях “Украинская Правда”, ссылаясь на свои конфиденциальные источники в БЮТе, сообщила, что Юлия Тимошенко была категорично против единого кандидата Кличко только так, как была решительно против “РосУкрЭнерго”. Как вы считаете, почему премьер так категорична? Почему при всех, казалось бы “да” бютовцы не поддержали кандидатуру Виталия Кличко?

— Я думаю, тут проблема не в Юлии Владимировне. Дело в том, что есть люди, которые не заинтересованы в смене мэра. Для них досрочные выборы — это не смена мэра, а попытка продлить полномочия Черновецкого еще на пять лет досрочным образом. Это люди, которые интегрированы в одном бизнесе, в частности, они занимаются застройками, которые контролируются непосредственно командой Черновецкого. И для них единый кандидат против Черновецкого страшен, потому что если, допустим, уходит Черновецкий, неизвестно смогут ли они договориться с Кличко, например. С нынешним мэром они уже договорились и хотели бы работать с ним и дальше. Именно поэтому для них единый кандидат смерти подобен, это означает крах всех их земельных планов, застроек, которые уже начались и на которые, к слову, нет разрешения и т.д. Поэтому они дробят этот сегмент, чтобы кто-то, не дай, Бог, не победил Черновецкого.

— А как поясняется парадокс: киевляне сначала большинством выступают “за” проведение досрочных выборов, а сегодня лидером симпатий является тот, кого хотели сместить с мэрского поста?

— Поэтому он и лидер, поскольку в следствие дворезации Киева произошло глумление над самой идеей выборов. Человек может выбирать между двумя объектами квалифицировано, между семью объектами — полуквалифицировано. Но человек не может выбирать между ста объектами даже полуквалифицировано. Поэтому выдвижение такого количества кандидатов просто извратило, компрометировало саму идею мэрских выборов. В таком количестве выбирать просто нереально, невозможно и бессмысленно.

— А споры вокруг туров чем обусловлены? Президент категорически за один тур, премьер — за два.

— При двухтуровой системе Черновецкий неизбежно проигрывает. Почему они (парламентарии. — Ред.) не проголосовали за два тура, у них же было большинство в зале? Потому, что им нужны были досрочные выборы для выполнения избирательного обещания, но не нужны два тура, чтобы выиграл кто-то, а не Черновецкий.

— Вы были в команде Юлии Владимировны. Как считаете, почему премьер на киевских перегонах сделала ставку именно на малорейтингового Турчинова?

— Дело в том, что в данном случае кандидат выбирался не по рейтингу, а по степени доверия к нему лидера БЮТ. Юлии Владимировне неважно, кто будет кандидатом, поскольку она верит только в себя. Поэтому в выборах будет участвовать человек, в которого она вдохнула свою душу. Условно говоря, она сделала из пластилина человечка, а потом послала ему воздушный поцелуй в лобик, и он ожил как ее реинкарнация. Так что будет либо воздушный поцелуй, либо просто поцелуй в лобик, и человеку будет передана ее энергетика, ее интенция, часть ее души. И она верит, что это будет не Турчинов, а ее клон, за которого все проголосуют.

— То есть Киев для госпожи Тимошенко таки плацдарм для 2010 года?

— Ну и касса, где аккумулируется солидная часть бюджета, и как хороший старт для завоевания большей политической территории. Так что тут, как говорится, всего по немножко.

— А поход на Киев в качестве первого номера списка БЮТ в Киевсовет это просчет или перспективный расчет премьера?

— Юлия Владимировна никогда не ошибается, поэтому, я думаю, это не ошибка, а расчет. Нынешняя избирательная система устроена по модели паровоза: едет паровоз, а дальше огромное количество вагончиков, у которых нет ни моторов, ни двигателей. А моторчиком БЮТа на любом уровне является только она, иначе этот поезд не поедет. Поэтому она и первый номер. Причем, не просто первый номер, она паровозик. А как без паровозика? Сами эти тележки не катаются.

— А в целом, как вы оцениваете тенденцию, когда премьер, министры, народные депутаты представляют свою политическую силу на местных выборах? Понятно же, что они не променяют высшие государственные посты на кресло депутата Киевсовете, даже если этот совет — киевский.

— Я это расцениваю как глумления над здравым смыслом, как глумление над политикой. Но у нас политика давно превратилась в сплошное глумление.

— Постизбирательный Киев. Что будет?

— Думаю, будут еще одни досрочные выборы мэра.

— А чем закончится история с Харьковом, которая стала уже парламентской притчей во языцех?

— Думаю, ничем, потому что Харьков — это не реальное поле борьбы, как Киев, а Харьков — это виртуальное поле борьбы. В Харькове нет тех денег, за которые стоило бы побороться, Харьков не является политическим плацдармом, словом, там нет ничего, что являлось бы призом для политиков первого ряда. Если Киев — это “риал” политик, то Харьков — “виртуал” политик.

— Сможет ли в условиях прогрессирующих споров и раздоров долго прожить парламентская коалиция?

— Долго жить точно не будет. Знаете, есть такая фраза: если любую историю рассказать до конца, она заканчивается смертью. Это самая грустная фраза, которую я слышал, когда либо. Так вот, если рассказать историю про любую коалицию до конца, то она заканчивается смертью коалиции. Поэтому смерть коалиции неизбежна. Когда это будет? Я не думаю, что весной, потому что все: и друзья, и особенно враги Юлии Владимировны заинтересованы продержать ее на премьерском посту хотя бы до осени. Все будут стараться не дать ей выскочить из этой темной комнаты, где есть черная кошка, держа дверь закрытыми.

— А дальше? Новые выборы в Раду?

— Досрочные выборы неизбежны, поскольку выборы в Киеве — это не просто выборы, это зажженный бикфордов шнур. Этот шнур уже горит и потушить его невозможно, поэтому после выборов в Киеве начнутся другие выборы. Скорее всего, именно парламентские.

— На выходных прошел XI партийный съезд Партии регионов. Как изменилась эта политическая сила, скажем, с 2004 года?

— На мой взгляд, сильно эта партия не изменилась, к сожалению, потому что украинская партия меняется тогда, когда меняется лидер. Поэтому имидж партии, характер партии, специфика партии, тактико техническиехарактеристики партии зависят от характеристик лидера. Сейчас в ПР только назревает потенциал изменений в виде ее молодежного крыла. Сейчас это крыло крепнет, набирает силы. А потом оно будет потихоньку борзеть, повышать голос и поднимать голос на старших. Но это пока что потенциал, а не реальные изменения. А главное, пока что представители Партии регионов, похоже, не научились извлекать ошибки из былых ошибок.

— Владимир Путин как-то сказал, что не понимает, кто у нас на Украине власть, кто оппозиция. Отталкиваясь от этого, как вы оцениваете оппозиционную игру регионалов?

— У нас власть и оппозиция напоминают змею, кусающую себя за хвост. В буддизме есть такой символ вечности, замкнутости. Поэтому сейчас, да и в ближайшее время в Украине нельзя будет определить — кто власть, кто оппозиция. Всегда будут отдельные оппозиционеры у власти, и отдельные представители власти в оппозиции. Поэтому этот символ буддизма является идеальным для описания этой ситуации: не поймешь, кто кого кусает.

— Бурно стартовавший конституционный процесс. Ваш прогноз: чем, когда и как он завершится?

— Принятие изменений в Конституцию неизбежно. Как эти изменения будут приняты, сказать трудно, хотя я не исключаю ситуацию, что при бездействующем парламенте нам придется испытать новый опыт, а именно — принятия Конституции путем референдума.

 Наталия РОМАШОВА