Что не так?

Думать о будущем следовало бы чаще. Плохо, что мы к этому не приучены, и зачастую, даже не умеем спрогнозировать последствий тех или иных поступков или решений. На заре Независимости в украинском парламенте даже хотели создать специальную комиссию по будущему. Но она так ни разу и не собралась. “Тема заглохла”, — вспоминает культуролог Владимир Никитин. В результате в стране сегодня, по его мнению, кризис депопуляции, и никто не думает о том, как из него выходить. Как считает Никитин, аналитики, работающие на правительство, обеспечивают не реальный процесс изменения и развития, а выборы. “Проблемы замазываются и остроты их не видно, — утверждает ученый, — в Украине, как и в России, страшный кадровый голод, особенно на управленцев”.

С этим утверждением в какой-то мере согласен и первый президент Украины Леонид Кравчук. “Нынешнее поколение не сможет серьезно изменить Украину не потому, что оно не хочет, оно не способно — нет соответствующих знаний, нет соответствующей философии, нет соответствующей ответственности”, — сказал он в конце прошлой недели и спрогнозировал, что о каких-то изменениях можно будет говорить лет через 15, когда представители нынешнего поколения станут сорокалетними. “Нынешнее поколение, нынешняя власть, нынешние управленцы не способны (к переменам. — Авт.), они все действуют часто тоталитарными методами”, — объяснил он.

К такому же выводу пришел и Никитин. По его мнению, экономика нашей страны, как и в советское время, рассчитана на бедное, плохо оплачиваемое население. “Чем лучше мы будем подготавливать людей, тем быстрее они будут уезжать из страны, — говорит один из ведущих специалистов в области образования. — Система образования у нас хорошая, она готовит высококвалифицированных сотрудников, которым тут делать нечего... и они уезжают. Получается, что мы, будучи бедными, выступаем спонсорами, с точки зрения человеческого капитала, для богатых стран”.

Кравчук все же не видит будущее Украины в черном цвете. “Возьмите любую сферу, и вы увидите зародыши демократии”, — говорит он и выказывает уверенность, что молодое поколение не позволит уйти с этого курса.

Похоже, Кравчук, сквозь все сетования и недовольства наших людей улавливает их природный оптимизм и врожденный патриотизм. Большинство украинцев (82%) считают провозглашение независимости Украины положительным событием, которое необходимо наполнить реальными преимуществами для всех граждан страны. Об этом свидетельствуют данные опроса компании Research & Branding Group, обнародованные на прошлой неделе. Впрочем, далеко не все изменения, произошедшие за 20 лет, вызывают у украинцев восторг. В частности, 87% респондентов отмечают ухудшение в сфере гарантированности работы, 83% — видят ухудшение относительно “уверенности в завтрашнем дне”, 79% опрошенных указали на ухудшение материального благополучия.

Аналогичные данные были получены Институтом социологии НАН Украины в ходе проекта “Мониторинг социальных изменений” за годы независимости (с 1992 года ежегодно опрашивалось 1800 человек). Как сказала журналистам старший научный сотрудник института, руководитель Фонда демократические инициативы Ирина Бекешкина, “мы выявили, что люди очень сильно не удовлетворены и своим положением, и ситуацией в стране”. “Если 47% ностальгируют за Советским Союзом и почти вдвое, сравнительно с референдумом 1991 года упало количество тех, кто готов проголосовать за независимость Украины, хотя и сейчас преобладающее количество проголосовало бы за независимость, то очевидно: что-то не так в нашем доме”. Бекешкина считает, что не так — это главным образом состояние экономики. Если в 1994 году украинцы оценили его в 1,6 балла по десятибалльной шкале (наивысшая оценка — 3,4 балла — была в 2005 году), то в минувшем году — на 2,5 балла.

По ее мнению, в нашей стране, как и в других странах европейской культуры, существует почти линейная связь между ощущением счастья и принадлежностью к определенной материальной группе. Но при этом нельзя не учитывать, что Украина, с приобретением независимости шла по очень трудному пути: от безгосударственности к государственности, от тоталитарного общества к демократическому и от полностью государственной экономики к рыночной.

У наших соседей по бывшему социалистическому лагерю, напоминает Бекешкина, оставались определенные лакуны легальной мелкой частной собственности. У нас же теневая экономика действовала нелегально и считалась криминальной. И когда в стране начались процессы разгосударствления и приватизации, то, по словам социолога, в стране не было ни опыта, ни серьезного стартового капитала, ни сильного государства, которое могло бы регулировать эти процессы, ни гражданского общества, которое могло бы контролировать все это.

Как рассказывает Бекешкина, национально-демократическая оппозиция в период становления государства в Украине, когда власть все еще оставалась в руках компартийной номенклатуры, рассматривала государственность в качестве абсолютной и едва ли не единственной ценности, а все остальное было не столь важно. И все, что касалось экономики, было отдано на откуп власти. В результате все было быстро “прихватизировано”. В самом начале существования независимой Украины у граждан преобладала определенная эйфория, в основном, относительно рыночных отношений, которые способны совершить у нас такие же чудеса, как в свое время в странах развитого капитализма, тогда как частная собственность даст естественный толчок развитию экономики. В результате люди надеялись, что очень скоро в Украине будет такое же общество и такие же условия жизни, как в развитых капиталистических странах.

Бекешкина называет такие ожидания резонными и призывает посмотреть на современную Польшу или Чехию. В Польше, например, ВВП втрое выше, чем в Украине. Эти страны давно преодолели те рубежи, на которых они находились в период распада социалистической системы. Украина же, по словам социолога, все еще существенно не дотягивает до уровня 90-х годов, а с учетом крайне несправедливого распределения общественного богатства, очевидно, что в массе своей люди живут беднее, чем при Советском Союзе. Но тогда, даже имея деньги, простой человек не имел доступа к товарам и услугам, не имел возможности что-то купить. А сейчас в стране полный и открытый доступ к материальным благам, но нет возможности заработать. И это вызывает серьезный социально-психологический стресс.

Несмотря на во многом негативную статистику восприятия украинцами отечественной экономики, а также материального уровня, в котором живут их семьи, социологи находят в двадцатилетней истории развития страны много такого, что свидетельствует и о социальном, и об экономическом прогрессе. Так, старший научный сотрудник института Александр Гончарук называет земельную реформу в Украине одной из самых успешных в нашей стране. По его мнению, в результате была ликвидирована неэффективная система сельскохозяйственного производства. В последние годы на селе уже нет проблем ни с посевным материалом, ни с горючим, ни с обеспечением техникой, ни со сбытом агропродукции.

Главным достижением реформы социолог считает возможность получить землю в частную собственность. Очень важно, что сельхозпроизводство становится чрезвычайно прибыльной отраслью — рентабельность превышает 20% почти у половины сельхозпредприятий — и очень привлекательным для бизнеса. И именно этим, как считает Гончарук, обусловлено сопротивление отмене моратория на продажу земли (в 2010 году было против 57,25 респондентов). Такое отношение он объясняет тем, что люди путают землю как территорию страны, и как средство производства. По его словам, вокруг вопроса купли-продажи земли много различных мифов. Один из председателей сельсоветов, говорит Гончарук, вполне серьезно в кругу своих односельчан рассказывал о якобы существующей договоренности между бизнесменами и Мировым банком, в соответствии с которой вступление в члены этой организации обусловлено покупкой 30 тысяч гектаров земли.

По мнению Гончарука, негативное отношение к рынку земли вызвано не столько самими планами создать рынок земли, сколько неверием в то, что этот процесс может пройти организованно, справедливо, честно и законно, то есть недоверием к государственным институциям. Большую роль тут играет опасение, что в стране будет создано два рынка земли — первичный и вторичный. К первому получит доступ ограниченное количество граждан, которые благодаря этому смогут купить землю чрезвычайно дешево и с целью перепродажи. Благодаря этому будет создан вторичный рынок, где смогут покупать все желающие. И Гончарук делает вывод: в основе недоверия к земельной реформе лежит недоверие к государственной власти. Интересы крестьян в такой ситуации, говорит он, находятся на n-ном месте. И, несмотря на это, эксперт повторяет: приватизация земли — это пример самой успешной из реформ в истории Украины.

Социологи видят в 20-летней истории Украины не только позитивы и негативы. Старший научный сотрудник Института социологии Ольга Иващенко, в частности, приводит данные о том, что после развала Советского Союза наибольшие потрясения коснулись сферы занятости и миллионов граждан, ранее практически привязанных к своему рабочему месту. Мобильность работников в то время называлась текучестью кадров. Если в начале 90-х годов 80,5% граждан Украины говорили о том, что никогда не меняли места работы, то уже к началу нового тысячелетия их стало наполовину меньше. То есть, можно говорить о возросшей активности граждан, самостоятельно искавших и находивших работу и заработок. По словам Иващенко, занятость в сфере промышленности за годы независимости сократилась в Украине вдвое, и, по данным социологических исследований, составляет сегодня 15,8%. А занятость в сельском хозяйстве упала в четыре раза до 4,4%. Понятно, что высвободившиеся рабочие руки пошли в основном в бизнес, в сферу обслуживания и торговлю. Частный сектор за это время вырос почти в пять раз, до 30% в 2010 году, тогда как в 1994 году он составлял едва 6%. А количество самозанятых работников сократилось почти с 9% до 5%. Соответственно в обществе снижается поддержка предпринимательства. Доля людей, стремящихся открыть собственное дело, заняться фермерством составляла в 2004 году 20,6%, а в 2010 году их стало на 10% больше.

И все же ученых беспокоит заметный рост количества неработающих. Сюда, правда, входят пенсионеры, студенты и домохозяйки, но даже и с учетом этого цифра 48,7%, то есть почти половина взрослого населения страны, впечатляет и соответствует уровню конца 90-х годов. И это не просто безработные. Среди них 4% людей, у которых вообще нет никакого дохода. “Как и за счет чего они живут?”, — спрашивает социолог и тут же отвечает, — за счет неформальной экономики. Благодаря ней украинцы уже научились как-то выживать. “Большинство людей, — признает Иващенко, — у нас занято в неформальной экономике. Известный австрийский экономист Шнайдер определил — 56%. Это самый высокий уровень во всех постсоциалистических странах. Эти люди маргинализированы. Они работают без договоров, не платят налогов, отброшены обществом”. Некоторые зарубежные ученые называют отношения внутри соответствующих групп “народным капитализмом”, говорит социолог.

В чем корни неудовлетворенности украинцев своей жизнью? Может быть, все дело в том, что в Украине построен не настоящий, а эрзац-, квази- или даже дикий капитализм?

Отвечая на этот вопрос, Иващенко сказала “Дню”: “Я считаю, что это ненаучные понятия. Тем не менее, вы правы, если считаете, что система политико-экономических отношений, сложившаяся в Украине, и капитализм — антиподы. Капитализм — это прозрачная конкуренция, это узаконенный доступ к ресурсам. Главное, что мешает капитализму в Украине продемонстрировать все свои преимущества, — очень сложные отношения с властными структурами, которые ограничивают потенциал капитализма и капиталистов. И далеко не все люди имеют смелость идти на открытые конфликты с властью. Я думаю, что сегодня наша страна проходит сложный и далеко не короткий путь политэкономии олигархического капитализма, порождением которого является страшное расслоение народа и образование многочисленной люмпенской прослойки. Достаточно сказать, что тот строй, который вы называете диким капитализмом, вытеснил из нашей страны пять миллионов человек, развеял, разбросал их по всему миру”...

Виталий КНЯЖАНСКИЙ