“Мы обещали ввести евро. Но точное время под вопросом”

Министр экономики Венгрии Дюла Плешингер рассказал “Газете.Ru” об осторожном отношении к евро, перезапуске отношений с Россией и роли неофициальной встречи на Кипре в формировании европейского банковского союза.

— Оцените последствия присоединения к ЕС. Какие ощутимые преимущества получила страна?

— Венгрия — небольшая европейская экономика, и мы очень сильно зависимы от других европейских государств. Более 75% нашей внешней торговли составляют взаимоотношения со странами ЕС. Мы считаем, что являемся естественной частью ЕС, так что присоединение к союзу было предопределено.

— Как считаете, действительно ли пик кризиса еврозоны пройден и начинается стабилизация?

— Да, мы видим такие тенденции, но, позвольте, я буду говорить о Венгрии.

Для нас худшее позади. У нас были очень тяжелые два года. Но сейчас мы смогли изменить ситуацию к лучшему: удержали планку дефицита бюджета ниже 3%.

Стали уменьшать госдолг, что также является хорошим знаком. В целом проводили правильную налоговую политику. И сейчас можем сфокусироваться на росте, потому что этот процесс трудно совместим с мерами по противостоянию кризису.

— Что касается госдолга, то он, согласно новой конституции, не может превышать 50% ВВП. Я так понимаю, что порог сейчас превышен?

— Да, мы не смогли сдержать увеличение госдолга. До тех пор пока мы не достигнем указанной планки, парламент не участвует в подтверждении бюджетного дефицита. В течение последних двух лет мы снизили значение с 85% до 78%. Но сейчас трудно спрогнозировать, когда мы сможем достигнуть планки в 50%. Это зависит от роста мировой экономики в целом.

— Какие отрасли вы видите локомотивами выхода Венгрии из кризиса?

— Экспорт продуктов обрабатывающей промышленности может стать основным драйвером. Очень важны для нас инновационные технологии.

— Как вы относитесь к банковскому союзу? Как эта мера соотносится с ранее озвученными планами правительства по расширению контроля над своим центробанком?

— Да, была такая история, когда Венгрию обвиняли в попытках получить дополнительный контроль над центральным банком, но по факту ничего такого не было. ЦБ Венгрии всегда был независимым.

Но исторически с момента смены режима правительство и ЦБ постоянно вступали в полемику. “Правительственный” цикл составляет четыре года, а мандат главы ЦБ длится пять лет. Поэтому случаются конфронтации между новоизбранным правительством и руководством ЦБ, которое еще не сменилось.

Когда мы изменили закон о ЦБ в конце 2011 года, ЕС и ЕЦБ выступили с единым мнением, что мы посягаем на независимость ЦБ. Но правительство не только не хотело ограничивать независимость ЦБ, но даже увеличило его полномочия. Пруденциальный надзор стал задачей ЦБ. В любом случае позже совместно с Еврокомиссией мы доработали закон. И сейчас мы считаем, что наш центробанк один из лучших в Европе.

— А как вы оцениваете создание банковского союза?

— Насколько я помню, идея впервые появилась на неофициальной встрече на Кипре, посвященной проблемам экономики. Тогда было решено, что структура предназначалась для стран еврозоны, другие государства, не имеющие евро, она не затрагивала. Так что изначально в проекте наши интересы никак не были представлены. Когда страны, не входящие в еврозону, проявили интерес к реформе, начались переговоры с ЕЦБ и Еврокомиссией. На сегодняшний день проект создания банковского союза нас устраивает. Мы можем присоединиться к банковскому союзу.

— Что касается еврозоны, собираетесь ли вводить в стране евро?

— Когда мы подписали соглашение о вступлении в ЕС, то пообещали ввести и евро. Но точное время под вопросом.

Из кризиса мы извлекли урок: страна должна иметь достаточно сильную экономику, чтобы вводить евро.

Я считаю, что неудачи южных стран, таких как Кипр и Испания, происходят из-за того, что их экономики не были достаточно сильными при вступлении в еврозону.

— Как бы вы описали экономические отношения с Россией?

— До 1990 года у нас были очень хорошие экономические отношения. К несчастью, после смены режима мы не смогли быть так же успешны в сотрудничестве. Восточная Европа, в том числе и Венгрия, предпочла сфокусироваться на отношениях с Западной Европой и перестала активно сотрудничать с Россией. И сейчас нам бы хотелось возобновить отношения с Россией. Я считаю российский рынок очень перспективным и думаю, что хорошая память о качественных венгерских товарах и услугах еще осталась в России. Так что мы бы хотели перезапустить наши отношения с Россией.

— Вы обращались в МВФ за финансовой помощью, но не получили ее, так как не согласились выполнять требования. Сохраняется ли потребность в финансировании?

— Давайте разделим вопрос на две темы. Первое — это финансирование с внешних рынков. Мы присутствуем на международных рынках капитала с 90-х годов. У нас очень хорошая база для инвестиций, и мы можем весьма успешно привлекать финансирование с рынков. С другой стороны, в хеджировании есть своя польза, и мы думаем о расширении инвестиционной и продуктовой базы. Таким образом, преобладающий вес будет иметь наш традиционный пул инвесторов, но мы готовы обратиться и к новым для себя рынкам, например, России, Китая или любых других азиатских или арабских стран.

— Под традиционными инвесторами вы понимаете Европу?

— Европа, США — традиционные поставщики фондирования. Они принимают венгерские риски, а мы довольны ими. Но, несмотря на это, мы действительно хотели бы расширить инвестиционную географию.

— Осенью ваше правительство заявляло, что кредитный процесс возобновится не ранее 2015 года. Сохраняете прогноз?

— До кризиса соотношение кредитов и депозитов было на очень хорошем уровне. Корпоративный сектор и домохозяйства в Венгрии были закредитованы. Но после кризиса закредитованность сильно понизилась. Сейчас потребление откатилось назад, нет притока новых инвестиций, так что все стремятся ощутимо понизить свой уровень закредитованности. Но, думаю, с этого года начнутся изменения: увеличится потребление, восстановятся инвестиции, и, возможно, к 2015 году мы сможем вернуться на докризисный уровень.

Сергей ТИТОВ