Мир отказывается от глобализации

Санкции — это симптом, а не причина. Сокращение глобализации началось задолго до того, как президент России Владимир Путин начал войну против Украины.

То, что нужно прекратить по‑старому вести дела с Москвой, очевидно любому человеку, который считает, что в интересах международной безопасности страны должны не нападать на соседей. Запад обоснованно критикуют за то, что он слишком медленно реагирует. На каждом шагу российский президент безжалостно пользовался нерешительностью США и отсутствием единства в Евросоюзе.

Он будет делать это до тех пор, пока НАТО не вернется к политике сдерживания как к основе европейской безопасности. Ирредентизм Путина требует жесткой дипломатии, подкрепленной жесткой силой. Он остановится тогда, когда поймет, что на агрессию будет ответ. Чтобы сдерживание работало, Альянс должен разместить войска на своем восточном фланге.

Некоторые, особенно в развивающемся мире, видят санкции через другую призму. Наказывая Россию экономически, США и Европа разрушают открытую международную систему. Экономику, говорят сторонники этой точки зрения, нужно держать отдельно от превратностей политики. Почему развивающиеся государства должны соглашаться на единые для всех международные правила, если США и Европа нарушают их, преследуя свои узкие интересы?

Эти критики правы, говоря, что интегрированная мировая экономика нуждается во всеобщей политической структуре. Но санкции против России — часть общего процесса сокращения глобализации после финансового кризиса 2008 г. Они показывают, как сильно меняется позиция США. Постепенный отказ Вашингтона от глобального присутствия не сводится к решению Барака Обамы, что США должны прекратить “делать глупости”.

Создатель нынешней эпохи глобализации больше не хочет быть ее гарантом. США не считают, что поддерживать порядок, перераспределяющий власть в пользу их соперников, — часть их национальных интересов. Как бы их это не беспокоило, Китай, Индия и прочие не хотят вставать на защиту мультилатерализма. Без защитника глобализация обречена.

Не так давно финансы и интернет были одновременно наиболее сильными каналами и яркими символами взаимосвязанного мира. Свободным потокам капитала и цифровым коммуникациям безразличны границы. Финансовые инновации (и явное надувательство) перенаправляли огромные излишки развивающегося мира скупому американскому среднему классу и хитрым спекулянтам в Коста-дель-Соль. Повелители банковского мира крутили рулетку во имя чего‑то, что называется Вашингтонский консенсус.

Потом был крах. Финансы ренационализировали. Банки ограничили новыми правилами и регуляторным контролем. Европейскую финансовую интеграцию начали уменьшать. Мировые потоки капитала до сих пор вдвое меньше докризисного пикового уровня.

Что касается цифрового мира, идея, что все люди должны иметь доступ к одной и той же информации, столкнулась с авторитарной политикой и опасениями за сохранность личной информации. Китай, Россия, Турция и другие создали ограничения в интернете, чтобы подавить недовольных. Европейцы хотят защититься от американских разведывательных служб и монополистического капитализма цифровых гигантов. Интернет балканизируется.

Открытая торговая система распадается на части. Провал Дохийского раунда продемонстрировал смерть глобальных договоров о свободной торговле. Развитые экономики переключились на региональные коалиции и сделки — Транс-Тихоокеанское партнерство и Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство. Развивающиеся экономики налаживают отношения юг — юг. Разочарованные неудачными попытками сбалансировать Международный валютный фонд страны БРИКС создают собственные финансовые институты.

Внутренняя политика подкрепляет эти тенденции. Западные лидеры стали настороженно относиться к глобализации, а значительная часть их электората уже просто враждебна по отношению к ней. В США и Европе глобализацию популяризировали как просвещенный эгоизм — всем будет лучше в мире без национальных границ. Вряд ли так думает бедствующий средний класс, пока 1 % самых богатых пожинает плоды экономической интеграции.

Как бы ни процветали развивающиеся страны при старых правилах — вступление Китая во Всемирную торговую организацию пока что является самым значительным геополитическим событием этого века, — мультилатерализм не вызывает у них особого энтузиазма. Большинство считает старый порядок инструментом гегемонии США.

Глобализации нужен защитник — гегемон, союз держав или глобальные договоренности, которые гарантировали бы, что правила будут честно применяться. Без политической структуры, которая определяет место национальных интересов при совместной работе, экономическая система обречена на распад и фрагментацию.

Узкий национализм вытесняет глобальные обязательства. Санкции — часть этой истории, но презрение России к международному порядку — нечто большее. Как это ни прискорбно, в 1914 г. мы узнали, что экономическая взаимозависимость — слабая защита от соперничества мировых держав.

Филип СТИВЕНС