Проверка речи: “Газпром” и сланцевый газ

Мы проанализировали факты, которые представители “Газпрома” приводят в статье, и пришли к выводу о том, что в данном случае, несмотря на корпоративную пристрастность авторов, критика сланцевого газа звучит убедительней, чем в подавляющем большинстве публикаций его сторонников. Ниже — отдельные тезисы доклада, к которым у нас возникли вопросы, и наши комментарии. С самой статьей рекомендуем ознакомиться здесь.

1. “В начале 2012 года ExxonMobil после ряда исследований объявила о коммерческой бесперспективности добычи сланцевого газа в Польше”.

Формально данное заявление относилось только к двум разведочным скважинам, которые Exxon пробурила в Польше перед тем, как отказаться от разработки сланцевого газа в этой стране. Отдельные западные компании еще не потеряли надежду на польский сланец — так, Chevron продолжает бороться за изменения в европейском законодательстве, способные увеличить потенциальную привлекательность добычи сланцевого газа на континенте.

2. “Жертвой пузыря на рынке американского сланцевого газа стала одна из крупнейших в мире горнодобывающих компаний BHP Billiton. Она сообщила о падении прибыли на 40%. Этому предшествовало списание стоимости бизнеса по добыче сланцевого газа на месторождении Fayetteville (штат Арканзас) на сумму $2,84 млрд”.

Может сложиться впечатление, что компания обязана убытками исключительно сланцевому газу. На самом деле основной причиной стала плохая конъюнктура на рынке металлов, а вклад списаний по Fayetteville в более чем 8-миллиардное снижение чистой прибыли составил, с учетом налоговой выгоды, $1,8 млрд.

3. “А главный исполнительный директор Shell Питер Возер отметил, что на разработку запасов сланцевого газа в Великобритании может уйти десятилетие, однако и тогда разработка месторождений может оказаться чрезвычайно сложной”.

Shell действительно вынуждена была отбиваться от настойчивых предложений британского парламента заняться добычей сланцевого газа в Туманном Альбионе, однако в целом уже инвестировала немало средств в это направление в других регионах мира. Сам П. Возер обычно с энтузиазмом отзывается как о сланцевом газе, так и о его перспективах, например, в Китае. Кстати, вторая часть цитаты Возера, о которой идет речь, звучала примерно так: “Мы видим потенциал сланцевого газа в Европе, а участие в нарождающейся сланцевой индустрии Великобритании будет для Shell вполне естественным”.

4. Chesapeake Energy, второй по величине производитель природного газа в США, была вынуждена занимать и перезанимать деньги у банков, чтобы оплачивать долги, не теряя рейтинг привлекательности. К середине 2012 года компании пришлось продать ряд активов — трубопровод, земли и т.п. Но основных проблем — растущего долга и падения чистой прибыли — это, разумеется, не решило, и 2012 год Chesapeake Energy завершила с убытком почти в $1 млрд. Более того, компания фактически подписала себе смертный приговор, снизив капитальные вложения в бурение на 70%.

Chesapeake действительно была вынуждена в срочном порядке переориентироваться с газа на нефть, максимально срезав затраты на разработку новых газовых скважин (что, однако, не помешало компании нарастить добычу газа на 12,4% в 2012 году). В итоге по итогам I квартала 2013 года компания нарастила добычу нефти в полтора раза по сравнению с прошлогодним уровнем, и сейчас две трети выручки компании формируется за счет жидких углеводоров, а не газа. Финансовое состояние компании при этом остается тяжелым (в первую очередь из-за долговой нагрузки), но если говорить об управлении капитальными затратами и производством, то подобной гибкости и оперативности “Газпром” может только позавидовать.

5. “Вслед за нашумевшим фильмом Джоша Фокса GasLand, критикующим добычу сланцевого газа с природоохранных позиций, свой фильм Promised Land снял популярный актер Мэтт Дэймон”.

Надо упомянуть, что эти фильмы, в силу изобилия спорных моментов, вызвали волну встречной критики (например, вот такой документальный проект). Кроме того, сланцевый газ не единственный вид полезных ископаемых, вызывающих протесты экологов. Говоря начистоту, раздражение экологических организаций вызывает любая добыча сырья, кроме, возможно, получения “чистой энергии из эфира”. Как тут не вспомнить, насколько сильное сопротивление экологических организаций пришлось преодолеть тому же “Газпрому” при строительстве “Северного потока”.

6. “Доказанным риском можно считать угрозу слабых землетрясений… К примеру, скважины бурят прямо за забором аэропорта города Даллас (штат Техас). Невольно возникает вопрос: а рассчитана ли взлетно-посадочная полоса на эксплуатацию в условиях частых подземных толчков?”

Надо думать, что рассчитана, — во всяком случае, нагрузки полотна взлетно-посадочных полос от тяжелых самолетов вполне сравнимы с землетрясением. Кроме того, сланцевый газ не единственный источник нежелательных геологических последствий. Так, некоторые специалисты связывают мощнейшее землетрясение в узбекском городе Газли в 1976 году с разработкой месторождения традиционного газа.

7. “Сланцевые скважины, с этой точки зрения, хороши тем, что они крайне недолговечны. Дебиты падают за 1—2 года на 90%, и бурить надо много и часто, причем, по некоторым оценкам, средняя цена такой скважины — $2 млн.”

Резкое падение дебита в первые месяцы — естественное явление при “вскрытии” подземных запасов газа, но большинство кривых производства, которые строятся по фактическим данным с действующих сланцевых скважин, говорят о более скромной скорости падения — 3—5 раз за первые два года. К тому же динамику добычи на отдельной скважине нельзя напрямую ассоциировать с динамикой добычи на всем месторождении, которое может относительно стабильно приносить газ несколько десятков лет.

8. “Низкие цены на голубое топливо негативно сказались на развитии атомной энергетики США: было запланировано строительство 29 новых ядерных реакторов, но по факту начали сооружать только два”.

По информации американского Института ядерной энергетики, в настоящее время в процессе сооружения находятся пять энергоблоков трех АЭС, в то время как проекты еще девяти блоков находятся в процессе согласования. США, как и Россия, до последних лет вводили крайне мало АЭС, и выйти на высокие темпы строительства американской “атомке” в любом случае нелегко. Показатель рентабельности для АЭС не стоимость газа, а цена электроэнергии, которая, как ни странно, в США за последние десять лет заметных изменений не претерпела.

9. “На конец мая на газовую отрасль работало всего 340 буровых установок. Это самый низкий показатель с 1999 года. Для сравнения, на пике 2007—2008 годов работало порядка 1,5 тысячи установок”.

Число буровых установок, классифицируемых Baker Hughes как “газовые”, действительно находится на многолетних минимумах. Однако снижение числа “газовых” при увеличении числа “нефтяных” скважин может быть обманчивым из-за возможности реклассификации: как правило, скважина производит “микс” нефти, газа и газоконденсата, и оператор волен отнести ее к той или иной категории в зависимости, например, от экономической ценности добычи того или иного сырья. Таким образом, зависимость между числом газовых скважин и объемами добычи не совсем прямая. Подробней об этом написано, например, тут.

10. “По данным EIA, валовой объем добычи природного газа в 48 континентальных штатах США в январе упал на 0,9% по сравнению с предыдущим месяцем — до 72,1 млрд куб. футов (более 2 млрд куб. м) в сутки. Причем снижение наблюдалось второй месяц подряд… можно однозначно говорить о том, что фактическое падение объемов добычи продолжится”.

Добыча газа в США, как и в России, подвержена сезонности, поэтому строить выводы на данных двух месяцев не совсем корректно — локальные спады производства являются обычным делом. Так, по тем же данным EIA, уже в феврале добыча выросла до 73,12 млрд куб. футов, а в марте вновь немного упала. Отметим, что при этом темпы роста добычи в годовом выражении, которые действительно являются показательными, к настоящему времени снизились с прошлогодних 5—6% практически до нуля. На этом фоне мысль авторов о высокой вероятности снижения добычи в ближайшем будущем выглядит вполне логичной.

11. “Конечной точкой станет начало строительства новой нитки “Северного потока”. Четвертая нитка будет признанием того факта, что сланец — баловство и у европейцев нет никакой реальной альтернативы сотрудничеству с Россией”.

Диверсификация источников энергии сама по себе является целью европейцев, и четвертая, “британская” нитка “Северного потока”” может иметь для Великобритании тот же смысл, что сланцевый газ для Польши: подобно тому, как Варшава стремится снизить зависимость от российского газа, Лондон может быть заинтересован в нем как в альтернативе нестабильным поставкам из Норвегии и капризному рынку СПГ. Такая вот она, альтернативная энергетика.

Денис ДЁМИН