Зачем России обострение отношений со странами НАТО, в частности, Турцией, воздушное пространство которой нарушили самолеты РФ, почему Владимир Путин идет на блеф с военными угрозами, и как ему ответит Запад, — мнение Дмитрия Орешкина для “Апострофа”.
Вся 15-летняя история менеджерских решений Путина показывает, что в кризисных ситуациях он любит блефовать, поскольку уверен, что так называемые цивилизованные страны имеют гораздо больший уровень недопустимости рисков. Это значит, что, если, например, российская сторона потеряет в каком-то конфликте десятки, а может и сотни своих военнослужащих или просто граждан, то для Путина это не будет связано с серьезными репутационными издержками. Тому примеры история с “Курском”, с “Норд-Остом”, где погибло 130 человек, как бы от стресса, как нам потом объясняли... Так было и с историей с Бесланом, где 300 (официально 333, — “Апостроф”) человек погибло при штурме школы.
В любой из западных стран такого рода потери были бы концом политической карьеры для любого крупного политика. И Путин это прекрасно понимает. Он может позволить себе блефовать, потому что знает эту, с его точки зрения, “слабость” западных лидеров, связанную с зависимостью от высокой ценности человеческой жизни, от другого понимания масштаба угроз и от СМИ, которые де-факто в нынешней путинской России отсутствуют, потому что их контролирует сам Путин. Потому Путин и дразнит Запад своей решительностью. И Запад, в силу этих причин, не может позволить себе адекватно ответить.
Если собьют один из самолетов российских вооруженных сил, то Путину это пойдет только на пользу. Его пропагандистская машина сразу скажет: вот оно, зверское лицо западной цивилизации. А если в ответ собьют хотя бы одну из машин стран НАТО, или погибнет хотя бы один из их военнослужащих, то это будет очень существенным ударом по руководителям этих стран.
Поэтому дразнить, наступать, обострять ситуацию, блефовать — совершенно осознанная стратегия Путина. Это будет делаться в расчете на то, что Запад испугается. И этот расчет правильный. Запад не готов и не будет, я думаю, отвечать силовыми методами. И это тоже правильно, потому что в краткосрочной перспективе это можно пропагандистски подать, как слабость или трусость. И Запад не хочет вступать в открытую военную конфронтацию с Путиным, потому что именно на этой поляне у Путина есть единственное преимущество.
Западу это противостояние куда выгоднее перевести в долгосрочную перспективу — в экономическое, информационное, социальное и прочие пространства, где у Путина никаких преимуществ нет. Поэтому Запад не будет ввязываться в конфликты, он будет давить другими методами. Если Путин будет слишком много себе позволять — это выльется в экономическое или дипломатическое воздействие на него. Если начнется горячая фаза стычки, то здесь у Путина есть шанс победить. Потому что если у каждой стороны будут одинаковые потери, то в восприятии Запада их потери будут в 10 раз более значимыми, чем с российской стороны.
Это давно известный факт, называемый “порог допустимости потерь”. Этот порог количественно не измеряется, но, если взять за пример первые две мировые войны, то во время Второй Великобритания, например, в 10 раз уменьшила свои потери по сравнению с Первой, несмотря то, что Вторая мировая война, особенно в русском менталитете, была чудовищно разрушительной. А СССР, наоборот, в разы увеличил суммарные потери во время Второй мировой войны, в сравнении с Первой. Более того, в советские времена Гитлер значительно дальше продвинулся вглубь России, чем (враги Российской империи, — “Апостроф”) при царе. Царю-батюшке и в кошмарном сне не мог прийти в голову Петербург в блокаде. При Сталине это было. И потери были человеческие. И при этом в пропагандистском пространстве Союза это было доказательством величия, мощи, стратегического гения товарища Сталина. Парадоксально, но это так. Именно потому, что мы потеряли больше, мы как бы имеем основание этим гордиться.
Сейчас примерно такая же ситуация. Мы можем позволить себе потерять, к примеру, 15 тысяч человек в Афганистане. После чего потерять сам Афганистан и сейчас говорить, что это была удачная операция, мы там не проиграли, и вообще, если бы не предательство, мы бы оттуда не ушли. Но, опять-таки, это пропагандистская ситуация, Путин забывает о том, что мы ушли из Афганистана не по военным причинам, а по экономическим.
Короче говоря, общественное мнение в России простит Путину то, чего никогда не простит западная общественность своим лидерам. Обама не может себе такого позволить. Тем более, Меркель. И Путин это понимает. И это, по сути, единственное его преимущество.
Эта тактика Путина выигрышна в краткосрочной перспективе, так как она сейчас вынуждает Запад отступать, договариваться, считаться с его мнением. Но такое поведение абсолютно бесперспективно в долгосрочном плане.
В Сирии для Путина нет “крайней точки”, которую нельзя переступать. Я думаю, что и Турция не захочет прямого военного конфликта, потому что в России, все-таки, одна из лучших армий в Евразии.
НАТО тоже не факт, что заступится за Турцию или другие страны. В советском понимании НАТО — это какая-то могучая организация, но, на самом деле, это очень демократическая структура, которая очень формально прописана. И там все серьезные шаги должны быть приняты всеми членами. И вовсе не факт, что такая страна, как Греция, поддержит военные действия в защиту Турции, с которой у Греции конфликтные отношения...
Дмитрий ОРЕШКИН, российский политолог
